Село - центр сельской администрации, расположено в северо-восточной части Старомайнского района в 50 км от Старой Майны. В селе средняя школа, лесничество, отделение связи, библиотека, ассоциация "Озёрная". В3 км к северо-западу от села - древний курган (бронзовый век), в окрестностях села ещё четыре болгарских селища. В 1999 году в селе - 240 хозяйств и 550 жителей.
Март 1990 года... Николай Захарчев, корреспондент районной газеты, собирает материал для очерка о селе Русский Юрткуль. Я при нем - ходим, опрашиваем, делимся впечатлениями… В центре села, у озера, полуразрушенное каменное здание пятикупольной церкви. Деревянный барабан центрального большого купола покосился, подпорчены вандалами старые фрески на стенах, трещина в своде… Храм, словно после нашествия.
О прошлом села и о его настоящем нам бескорыстно рассказывал Михаил Петрович Пахомов, который бережливо сохранил в памяти лос-кутки старых воспоми-наний. Впрочем, очаро-вала и Е. С.Умнова - сухонькая старушка, которой уже тогда было за девяносто, и на исходе жизни пребывала она больше в постели. Но, коснувшись прожитого, заволновалась, словно помолодев, быстро подтянулась жилистыми руками за специальный ремень вдоль койки, с трудом села. Тусклый взгляд её радостно просветлел, словно говоря, что воспоминания об её детстве и молодости - лучшее лекарство и отрада для души. Несказанно обрадовало её и искреннее внимание к её прожитой жизни.
Впрочем, почти у каждого старожила о прошлом в памяти сохранилось что-то своё сокровенное, что дополняет общую историю села, в которой многие страницы ещё требуют скрупулезного исследования…
История старого села началась во второй половине XVII века. Интересно, что селение основали мордовские поселенцы, и изначально оно называлось Яркуль, то есть название состояло из сложения двух татарских слов - "Яр" (обрыв, круча) и "Куль" (озеро), что в сочетании значило "озеро с крутыми берегами".
Исследователь Среднего Поволжья профессор Перетяткович считал, что около деревни Яркуль была ещё деревня Долгое Озеро, названная по озеру с тем же названием - Долгое. В 1698-99 годах по указу Петра и инородцы этих двух деревень были выселены, а на их земли и усадьбы были водворены польские шляхтичи из 27 рядовых, получившие здесь по 60 четвертей (30 десятин) в каждом из трёх полей. Прежние же инородческие поселенцы - 23 двора получили землю здесь же, за шляхтой, на свободных местах, образовав Мордовские Юркули, другие были переселены на речку Шию.
С поселением шляхты прежнее название селения Яркуль трансформировалось в Юрткуль. В этом варианте название, дошедшее до нашего времени, состояло из сложения двух татарских слов - "Юрта" (жилище, владение) и "Куль" (озеро), что можно понимать как "жилище у озера", или "владение у озера".
Вслед за польской шляхтой в этих местах приобретают земли русские помещики, переселяя сюда крепостных крестьян из других вотчин. Это привело к быстрому обрусению шляхтичей. Тем не менее, в селе и сегодня есть потомки польских переселенцев - Саховские, Быковские и другие.
Кроме помещичьих крестьян и однодворцев в селе к 1780 году было 104 души экономических крестьян, которые позже, как и однодворцы, считались государственными.
С постройкой в 1776 году деревянной церкви с престолом во имя Архистратига Божия Михаила село Русский Юрткуль получило и другое название - Архангельское, и более века селяне вольно делали выбор между двумя равными по значению названиями, пока не предпочли название Русский Юрткуль. Тем не менее, название Архангельское встречается на дореволюционных картах и в документах. Ныне название Архангельское не употребляется.
В 1795 году в селе Русский Юрткуль (Архангельское) - 973 жителя, а за селом числилось 8456 десятин земли. Наибольшим землевладельцем в селе на этот период был полковник Александр Игнатович Сахаров.
Надо отметить, что Русско-Юрткульские земли привлекали многих помещиков, поэтому состав их постоянно обновлялся. Например, к 1816 году в селе значились владения подполковника Василия Васильевича Аристова, титулярной советницы Татьяны Ильинишны Аблязовой, подпоручицы княгини Елены Васильевны Асановой, коллежской секретарши Анны Ильиничны Головачевой, статской советницы Татьяны Ивановны Михеевой, титулярного советника Александра Григорьевича Киселёва и других.
Большинство из них заменились другими и стерлись из памяти местных жителей, хотя дворяне в большинстве своем были проводниками культуры и просвещения, и от их уровня знаний и жизненного опыта зависело материальное положение крестьян.
Обычно крестьянские общины имели названия по фамилиям своих владельцев, но в Русских Юрткулях была своеобразная трактовка названий, характерная только для этого села. Например, еще к середине XIX века южный конец села, который и ныне старожилы называют Михеевщиной, прежде назывался сельцо Михеевка, и хотя община перешла во владение действительной статской советницы Любови Александровне Пятницкой и официально могла называться Пятницкой, однако крестьянская община по-прежнему называлась сельцо Михеевка.
Община Екатерины Владимировны Ростовской называлась сельцо Екатериновка. Община штабс-ротмистра Сахарова - деревней Сахаровкой, община штабс-ротмистра Пазухина - деревней Долгая Долина, община Николая Ивановича Осипова - деревня Малый Юрткуль, община титулярного советника Василия Васильевича Шишкина - сельцо Средний Юрткуль.
Обычно сельцо или деревня воспринимаются как отдельные селения, здесь же они входили в состав одного села. Впрочем, нетрудно догадаться, что если общину называли сельцом, то значит здесь же была и барская усадьба, а если община называлась деревней, то барской усадьбы у владельца этой общины здесь не было.
Со временем эти названия упростились и стали называться по общепринятому стандарту: Большая и Малая Сахаровщины, Михеевщина, Шишковщина, Сулацкая и т. д.
Примечательно, что с середины XIX века в основном при разделе помещичьего наследства из села стали выделять группы частновладельческих (крепостных) крестьян, образуя выселки. В самом же селе Русский Юрткуль (Архангельское) к 1859 году сложилось 11 крестьянских общин. Наибольшей была община государственных крестьян - Панов, состоявшая из 419 душ и имевшая 1206 десятин земли. Остальные общины были помещичьи. Так, у Николая Васильевича Аристова было 146 крестьян, у Любови Александровны Пятницкой - 176, у Екатерины Владимировны Ростовской - 25, у Василия Васильевича Шишкина - 97, у Ивана Павловича Умова - 288, у Марии Захаровны Тюленевой - 6, у Варвары Гавриловны Ховриной - 48, у Николая Ивановича Осипова - 206, а у Александра Игнатовича Сахарова - 193 крестьянских души, и из его 1411 десятин земли лишь 384 отводились на его крестьянскую общину.
Здесь же в селе была община подпоручицы Юлии Петровны Валовой и её детей.
Отмена крепостного права была важным событием в истории нашего Отечества, но она оставила часть крестьян недовольными выкупом земли и переходным периодом, при котором до совершения выкупной сделки крестьяне считались временнообязанными и продолжали отрабатывать барщину. На этой почве в селе Бездна, что в том же Спасском уезде, произошло восстание крестьян, в котором приняли участие и крестьяне из Русских Юрткулей. Краеведы, вспоминая о восстании, приводят рапорт Спасского земского исправника Шишкина военному губернатору Козлянинову от 19 мая 1861 года, в котором упоминается об аресте в селе Русский Юрткуль Елизара Клотова, Терентия Агапова, Степана Савельева, которые, разъезжая по селу, "смущали крестьян".
После отмены крепостного права село Русский Юрткуль становится волостным и административно относится к Спасскому уезду (35 верст) Казанской губернии (120 верст).
В 1869 году по проекту архитектора Ф. Н. Малиновс-кого в селе на средства прихожан, построена каменная, теплая трёхпрестольная церковь. Главный престол её - во имя Архистратига Божия Михаила, правый придел - в честь Преображения Господня, левый - во имя Казанско Божьей Матери.
Многие прошедшие события из сельской жизни ныне остались лёгкими воспоминаниями, хотя в своё время они были насыщены важностью решений, хлопотами и волнениями. Так в 1871 году в селе было открыто одноклассное земское училище, которое помещалось в собственном доме. Это был скромный источник грамоты, новое, обнадёживающее изменение в привычной трудовой сельской жизни. Училище состояло из классной комнаты длиной 7,3 метра шириной 5,2 метра, имевшей пять окон. В училище имелось помещение для учительницы. Попечителем училища была помещица Варвара Александровна Умова, законоучителем - Василий Васильевич Зефиров. Учителем здесь был Фома Максимович Еремеев, окончивший курсы в Спасском городском училище. Из учителей известны Владимир Павлович Розов (1871 - 74 годы) и Никита Ананьевич Румянцев (с 1874 года), окончивший курс в Казанской духовной семинарии. Здесь же Елена Ивановна Евдокимова, которую позже перевели в деревню Грибовка.
Известно, что на тот период учитель в Юрткульском училище получал 200 рублей, а законоучитель 42 рубля в год. При училище с 1884 года были созданы воскресно-повторительные классы. Законоучитель и учителя также получали доплату - законоучитель 20 рублей, учитель 40 рублей в год. В училище все русские, к 1887 году здесь было 70 учеников, а в повторительных классах - 24.
В 1897 году в селе Русский Юрткуль 2124 жителя. Здесь земское училище, церковно-приходская школа, две лавки, солодовня, девять ветряных мельниц.
Большое значение для селян имел базар, который проходил по средам, где местным крестьянам было удобно сбыть свой товар или что-то приобрести. На базаре можно было купить практически всё, что нужно крестьянину: мясо, сало, масло, мёд, хлеб, дёготь, лапти и конечно же, широкий выбор гончарных изделий, красный кирпич, тканину, шубы, валенки.
В 1908 году в селе 397 дворов и 2528 жителей. Здесь волостное управление, четыре крупорушки, четыре кузницы, казённая винная лавка и здесь же чайная Казанского общества трезвости.
Внешне село Русский Юрткуль очень красиво и привлекательно. В центре его, возле церкви, находится озеро Церковное, или как его еще называли - Сельское. Некоторые считают, что оно было вырыто в 1912 году. Но это не верно. Озеро (или пруд) было и раньше. Но 1911 год был неурожайным, и правительство повсеместно оказывало крестьянам трудовую помощь, в результате чего в 1911-12 годах здесь велись работы по расчистке озера и укреплению дамбы от вероятного сброса воды, что, видимо, впоследствии и послужило поводом данной версии.
Надо отметить, что из местных помещиков лишь шестеро имели здесь свои усадьбы. Так, например, у Павла Александровича Сахарова в селе был двухэтажный каменный дом. Однако барские крепкие, добротные дома всегда вызывали откровенную зависть бедноты, и бесовские призывы революционеров, призывавших к дикому перераспределению, нашли отклик во многих крестьянских умах.
Вот характерное желание толпы - газета "Рабочий" №24 от 16.06.1917 года: "Резолюция собрания крестьян Юрткульской волости с требованием отобрать деньги у монастырей и капиталистов. 1917 года, июня 1 дня, мы, крестьяне Юрткульской волости Спасского уезда, обсудив вопросы, постановили на общем собрании просить Совет солдатских, рабочих и крестьянских депутатов требовать от Временного правительства немедленно отобрать деньги у монастырей, а также у капиталистов, наживающихся во время войны посредством грабежа, в чем и подписываемся".
Наивные крестьяне не могли предугадать, что, раздувая костер глобального передела, коварное пламя достанет и их хозяйства. Но это будет еще впереди.
В 1918 году в селе был создан сельский Совет. С первых же шагов новая власть с помощью комбедов стала попросту обирать крестьян, а жесткая продразвёрстка подвела селян к опасной черте, за которой вследствие засухи 1921 года начался небывалый голод.
Пережить зиму 1921-22 годов было невероятно трудно. Людские потери были очень большие. Вот кусочек трагедии лишь одной семьи: 3 января 1922 года в семье Матвея Бакшева от голода умерла 12-летняя дочь Наташа. 17 января еще двое: Коля, восьми лет и Мария, 20 лет. 24 января умирает от голода 16-летний Алёша…. В их молчаливом, обессиленном, предсмертном взгляде был упрёк обществу, потерявшему нравственную основу, их вождям за то, что, цепляясь за власть, они допустили такое национальное бедствие, когда вымирали в первую очередь хлеборобы и их подрастающая смена.
Январь и февраль оказались чёрными для Саховских, Кузнецовых, Нагаевских и других… И только в марте до села дошла американская помощь. Об общих потерях селян от голода можно только догадываться. Так, если до голода в селе было более 2500 жителей, то по данным за 1926 год в селе осталось 1941 житель. Нетрудно заметить довольно значительные людские потери. Но эта страшная трагедия быстро ушла в забвение, ибо партийная идеология была не заинтересована раскрывать горькую правду о голодном море…
В период НЭПа село несколько оживилось. Люди, пережив голодный шок, потянулись к работе. Сад Булича, огороженный частоколом, а частью жердями, с 350 плодовыми деревьями в 1923 году на шесть лет в аренду взяли Василий Журавлев и Матвей Казаков. Другой сад - Умовой - был взят в аренду Чудиным из Умовки и Чединым из Жедяевки с торгов на шесть лет. В саду часть деревьев погибла, и из 706 деревьев осталось 643. Позже сад брал в аренду П. Я. Умнов.
Несмотря на трудности, в Русских Юрткулях в 1927 году была построена начальная школа, в которой училось 85 школьников. Учителями в ней были Елизавета Даниловна Лапшина и Зинаида Павловна Нечаева.
В период НЭПа в селе за счет крестьян был вырыт гидротехническими силами колодец глубиной 27 метров, из которого вода качалась ручным способом.
Безусловно, с годами в селе многое изменилось - значительно уменьшилось число дворов, потихоньку забываются многие события, человеческие судьбы… Сегодня мало кто помнит, что село разделялось на земельные общества, а названия обществ практически заменяли название улиц и были понятны каждому жителю. Коллективизация сломала прежние традиции, наложив свой обезличивающий слой восприятия сельской жизни, и лишь у старшего поколения ещё проскальзывают старые названия - наше бесценное культурное наследие.
Чтобы сохранить в памяти былое, попытаюсь вернуть читателей в 1928 год. Этот год практически стал концом НЭПа, и село к этому году достигло наилучших показателей за трудный послереволюционный период. Поэтому, подводя итоги десяти-летия установления Советской власти, стоит вспомнить коротко каждое общество в отдельности.
Ростовское общество - здесь жили семьи Григория Лукина, Михаила Горского, Петра Горского, Ивана Горского, Фёдора Шумова, Александра Шумова, Тимофея Лукина - всего десять хозяйств с 53 едоками. По материальному положению девять хозяйств считались бедняцкими и лишь одно середняцким. Действительно, на десять хозяйств здесь было всего пять лошадей, пять коров и 18 овец.
Сахаровское общество располагалось на двух улицах: Большая и Малая Сахаровские. Здесь жили семьи Дмитрия Краснова, Александра Агапова, Павла Агапова, Михаила Наумова и других. Всего 60 хозяйств, из которых 32 - бедняцкие и 28 - середняцкие, всего 284 едока.
Осиповское общество располагалось около озера Сулак, потому и общину часто называли Сулацкой. Здесь жили семьи Александра Родионова, Михаила Родионова, Ивана Родионова, Фёдора Козлова, Ивана Козлова, Василия Уварова, Александра Уварова. Всего 40 хозяйств, из которых 25 считались бедняцкими, 13 - середняцкими и два - зажиточными. Всего 166 едоков. Общество имело 21 лошадь, 26 коров, 76 овец.
Аристовское общество - здесь жили семьи Михаила Клокова, Ивана Клокова, Фёдора Клокова, Петра Крайнова, Павла Крайнова, Андрея Крайнова, Ивана Журавлёва, Василия Журавлёва, Якова Борисова, Степана Борисова, всего 70 хозяйств, из которых 56 бедняцких, 14 середняцких, всего 317 едоков. Община имела 42 лошади, 55 коров, 83 овцы. Рассказывали, что здешние крестьяне кроме земледелия занимались распиловкой брёвен на доски маховой пилой, гнали дёготь.
Шишкинское общество - здесь жили семьи Григория Умнова, Ивана Умнова, Михаила Умнова, Петра Умнова, Николая Умнова, Кузьмы Умнова, Ивана Зеленовского. Всего 41 хозяйство и 154 едока. Общество имело 22 лошади, 20 коров, 61 овцу. По рассказам старожилов, здесь занимались гончарным ремеслом.
Тюленевское общество - здесь жили Иван Тюленев, Порфирий Тюленев, Николай Тюленев, Александр Тюленев, Петр Жеряков. Всего девять хозяйств и едоков - 31. Общество бедноватое, так как на всё общество была лишь одна лошадь, пять коров и восемь овец.
Валовское общество - здесь жили семьи Степана Кузнецова, Алексея Кузнецова, Семена Кузнецова, Осипа Жабина, Михаила Жабина, Семена Пахомова, Павла Пахомова. Всего 15 хозяйств, едоков - 71. Восемь хозяйств считались бедняцкими, а семь середняцкими, хотя такие данные СКОВа довольно сомнительные, ибо на всё общество было пять лошадей, 8 коров и 21 овца.
Ховринское общество - здесь жили Михаил Вишнёв, Иван Вишнёв, Павел Панков, Алексей Панков, Илья Панков, Алексей Корнилов и другие, всего 25 хозяйств и 109 едоков. Из 25 хозяйств 10 считались бедняцкими, остальные середняцкие.
Пятницкое общество - здесь 38 хозяйств, из которых 27 бедняцкие, а 11 середняцкие. Надо отметить, что в Русских Юркулях норма земли на одного едока равнялась 2,2 гектара, но равенства не получилось.
Михеевское общество - здесь жили Андрей Сидоров, Иван Дубаев, Илья Никифоров и другие. Всего 13 хозяйств, из которых семь бедняцких, шесть середняцких. Всего 58 едоков. На всё общество было девять лошадей и 10 коров.
Государственное общество - здесь жили Александр Дорофевнин, Иван Дорофевнин, Василий Дорофевнин, Михаил Дорофевнин, Степан Долговский, Иван Мартынов, Александр Мартынов, Николай Мартынов, Михаил Мартынов, Алексей Саховский, Михаил Саховский, Григорий Саховский, Николай Саховский, Петр Выжлов, Алексей Выжлов и другие. Всего 147 хозяйств. Из них 68 - бедняцких, 78 - середняцких и одно зажиточное. Всего 797 едоков. Общество имело 90 лошадей, 121 корову.
Красный колок - выселок из государственного общества. Здесь жили семьи Александра Саховского, Фёдора Саховского, Ивана Саховского, Дорофевнины. Всего 17 хозяйств и 82 едока.
Умовское общество - здесь было 53 хозяйства: 25 - бедняцкие, 27 - середняцкие.
Вольно проживающее общество - сюда, как правило, входили люди, прежде не занимавшиеся крестьянством, но при Советской власти наделённые землей. Здесь жили семьи Баринова, Гусева и другие. Всего четыре семьи.
Не трудно заметить, что на пороге сплошной коллективизации крестьянские хозяйства не успели полностью восстановиться после неразумной политики первых лет правления новой власти. После страшного голода в селе мало осталось рабочего скота, и практически не было кулаков. И всё же село оставалось многолюдным. Так в 1930 году в Русских Юркулях было 495 хозяйств и 2243 жителя.
В январе этого года в селе был образован колхоз имени Степана Разина. Первым председателем колхоза стал Лушин, присланный райкомом партии, председателем сельского Совета в это время был Яков Дорофевнин. Старожилы вспоминают, что первыми в колхоз вступили Василий Пошвин, Степан Саврасов, Степан Филатов, Андрей Сидоров, Михаил и Семён Спиридоновы. К весне в колхозе было уже 62 крестьянских хозяйства, а на апрель здесь уже 99 хозяйств с 438 едоками и площадью 1061 гектар. В колхозе было 73 лошади, 15 коров, 130 овец, три свиньи.
Коллективизация проходила сложно, практически насильно, отбирая у крестьян лошадей, коров, инвентарь, семена.
В селе усилилось репрессирование упрямых, крепких хозяйств и просто несогласных. Тройкой ОГПУ по статье 58 п. 10 были осуждены Дмитрий Выжленков, Василий Горбунов, Иван Журавлёв, Валентин Трубецкой…
Список репрессированных довольно обширный, и он постоянно пополнялся. Впрочем, репрессии, как и голод, под пристальным оком идеологов выпали из истории села. Для такого беспредела нет оправдания. Если простого крестьянина из-за его упрямства и консерватизма всегда можно было приписать к кулакам и врагам народа, то вот примечательна судьба уроженца Русских Юрткулей Петра Андреевича Мартынова, который всю свою жизнь посвятил революции…
Молодым парнем попал Петр в город, где его увлекли революционные идеи. Он был участником исторического Кровавого воскресения в Петербурге 9 января 1905 года. У стен Зимнего он был ранен, а затем сослан к Белому морю. Вся его жизнь - это борьба за народное дело. Участник трёх революций, член ЦИКа Петр Мартынов за свою революционную деятельность испытал на себе гнёт царского режима - тюрьмы, каторгу, ссылки…
В Гражданскую войну Мартынов партизанил, а впоследствии занимал разные руководящие посты. Пётр Андреевич Мартынов, выходец из простой крестьянской многодетной семьи, представитель старой ленинской гвардии, за своё независимое мнение был репрессирован Советской властью и отсидел в тюрьмах практически 19 лет…
Позже его восстановят в партии, но из сталинских застенков он вышел инвалидом, изувеченный пытками. Умер Петр Андреевич 16 октября 1962 года в Казани. Биографический очерк о его жизни (автор Николай Захарчев) был опубликован в районной газете "Ленинская искра" от 17 декабря 1991 года.
С коллективизацией в селе многое изменилось. Большому надругательству подверглась церковь. С её колокольни были сняты колокола, в том числе и большой колокол, весивший, по воспоминаниям старожилов, 120 пудов.
Руководивший снятием колоколов уполномоченный из района, как чужеземный завоеватель, важно расточал свои указания направо и налево. Это по его указке святые церковные иконы рубили топорами и варварски сжигали…
Спустя годы власть встрепенулась, и каждую проданную за границу икону объявляли народным достоянием, а торговцев сурово наказывали. А вот в тридцатых годах это народное достояние просто бездумно сжигали, лишь бы уничтожить, растоптать, не считаясь с их настоящей ценностью, хотя каждая из них была приобретена на народные приходские деньги, а распоряжаться ими стал грубый и примитивный идеологический варвар…
Впрочем, бессмысленное уничтожение культурных и материальных ценностей было характерно для нового режима, который без стеснения разбазаривал их, продавая по бросовым ценам за границу.
Рискуя, часть церковных икон селяне смогли спасти, украдкой разобрав их по домам. Сохранили они и церковное распятие, которое ныне находиться в церкви села Кокрять. Сюда же позднее русскоюрткульцы снесли и часть уцелевших икон.
В народе пересказывают, что большой колокол никак не могли расколоть. Тогда вандалы обратились к церковному попечителю Якову Балабанову и спросили его, как бы он поступил на их месте. Яков, взяв на себя великий грех, посоветовал накалить колокол на костре и облить его холодной водой, что и было сделано. Колокол, разбитый на куски, увезли.
Из скромного краеведческого материала о селе, что прошел идеологическую цензуру, отмечалось лишь то, что в 1931 году в местном колхозе появился трактор "Фордзон", затем "Универсал". В 1933-34 годах появились трактора СТЗ и ХТЗ, а вот о трудном положении самих колхозников краеведы умалчивали. Между тем, жилось в то время очень трудно и тревожно. Например, только за первый квартал 1931 года было раскулачено 21 хозяйство. 24 человека по 61 статье за неявку на лесозаготовки были оштрафованы от 5 до 50 рублей. По той же статье за невыполнение хлебозаготовок у Степана Долгушевского изъята корова. За сокрытие девяти пудов зерна Ефим Родионов был оштрафован на 270 рублей, Трофим Козлов за 10 пудов зерна - на 300 рублей, Иван Козлов за 10 пудов - на 300 рублей. Кстати, Иван считался зажиточным, ибо у него был каменный дом. Его имущество было описано. В опись вошли деревянная конюшня, погребница, амбар, две лавки, семь икон, две подушки, пять ложек, ухватов и кочерег пять штук, балакирь, чугун. В общем-то, имущество самое необходимое и никаких излишеств, но тем не менее, хозяйство считалось зажиточным.
Было описано имущество и у его брата, Фёдора Козлова. То же у Михаила Никифорова, Сергея Вишнякова, Василия Назарова и многих других селян. За убой своих лошадей были оштрафованы шесть человек на сумму от 30 до 50 рублей, ибо распоряжаться даже своим имуществом было нельзя…
Это лишь данные одного рядового квартала из жизни селян, а впереди были голодные 1932 и 1933 годы, о которых даже вспоминать страшно
В 1935 году колхоз имени Степана Разина разделился на два: имени Степана Разина, объединявшего 100 дворов и у которого было 2753 гектара земли, и колхоз "Память Кирова", объединявший 91 двор и имевший 2616 гектаров земли.
В 1937 году практически началась подготовка ложа будущего Куйбышевского водохранилища. В двух верстах к югу от села образовался посёлок гидроузла, где было, по словам Пахомова, около 700 заключенных. Первое время заключенные жили под открытым небом, на соломе, а охрана в палатках. Только спустя десятки лет, для всех стало ясно, что большинство заключенных стали жертвой тотального сталинского режима, который с готовностью воспринимал любые наговоры, клевету с тем, чтобы иметь повод репрессировать человека, чтобы иметь дешевую рабочую силу, избавиться от самостоятельных, трезво мыслящих людей, часто списывая на них свои же просчеты, и с тем, чтобы держать остальных в постоянном страхе.
С первых же дней заключенные занимались лесозаготовками, впоследствии их заменили вольнонаемные рабочие.
К сожалению, в истории каждого селения непременно приходится считать потери, понесенные в Великой Отечественной войне. В районную Книгу Памяти из Русских Юрткулей занесены имена 121 селянина, не вернувшихся с войны.
Безусловно, время зарубцовывает раны, и ныне новое поколение, не пережив ту боль утрат, воспринимает многочисленные людские потери спокойно, без должного сострадания. А ведь главная роль памяти - учесть всё пройденное, не повторить, избежать великих катаклизмов, ибо время от времени политические интриганы ради своих выгод пытаются втянуть массы людей в черные дыры смертоносных конфликтов…
Война опустошила село, даже гордость селян - сады вымерзли в холодную зиму сорок второго, когда в январе морозы подскочили до -48 градусов.
Впрочем, и после войны в селе жилось не сладко, обедневшие колхозы и колхозники должны были помогать восстанавливать то гигантское пепелище, что оставила Отечеству война через принудительные займы, обременительные налоги, через практически бесплатный труд.
Сегодня с трудом воспринимается то послевоенное нищенское положение колхозов и селян. Во время войны из колхозов выгребалась не только вся произведённая продукция, но для нужд фронта забирались все пригодные лошади, оставались лишь забракованные. В селе в то время лошадей обычно заменяли быками.
На 1 января 1948 года в колхозах села состояло 192 двора с 769 едоками. В колхозах числилось восемь лошадей, 41 бык, 15 коров, 85 овец, восемь свиней и еще 34 поросёнка в возрасте до пяти месяцев. Это всё колхозное поголовье…
У самих колхозников на 192 двора было 142 коровы и 224 овцы. На 67 дворов единоличников с 177 едоками были 21 корова и 26 овец. На 112 дворов рабочих и служащих с 464 едоками приходилось 76 коров и 135 овец. Свиней в частном секторе не числилось, но в действительности селяне хитрили и заводили поросят после январской описи и кололи их, не дожидаясь следующей. Чтобы избежать налогов, селяне прятали часть скотины (ягнят, телят) в погребах или еще где-нибудь. Кроме денежных налогов надо было сдавать поставку: шерсть, молоко, яйца, картофель…
Налог брали за бездетность с тех, у кого было менее трех детей. Только после смерти И. В. Сталина в жизни селян наступило облегчение - часть налогов были отменены.
В 1950 году колхозы села были объединены в один под названием "Память Кирова". От колхозной безысходности люди уходили работать на лесные кордоны, где велись лесозаготовки и сбор живицы.
Безусловно, труд здесь был тяжёлым, но зато платили зарплату и выдавали продуктовые пайки. Например, на Красном кордоне к 1959 году было 72 человека, на кордоне в 62 квартале - 125, в 69 квартале - 46 человек. Кстати, оба посёлка-кордона называли еще по реке Уткой. В посёлке Пески, что был на реке Майна, было 86 человек. Отсюда лес сплавляли по реке Майна. Посёлок Пески известен и по пионерскому лагерю, где были игровые площадки, летняя эстрада, качели.
В 1959 году в Русских Юрткулях 1047 жителей. Здесь восьмилетняя школа, библиотека, клуб… Это тот минимум на селе, который позволял идеологам говорить о культурной и зажиточной жизни селян. Но в реальной жизни оставалась тяжелая борьба за выживание. Не мудрено, что численность населения в Русских Юрткулях неуклонно снижалась.
В 1989 году в селе осталось 230 хозяйств и 535 жителей. Тем не менее, этот год был одним из лучших в колхозной жизни. За весь долгий, тернистый, вымученный путь колхозной деятельности хозяйство достигло относительно хороших результатов. В колхозе было 410 коров, 1562 свиньи, 2057 овец, имелась техника - 37 тракторов, 28 грузовых автомашин, 15 комбайнов.
Однако за последующие десять лет многое изменилось. Ельцинские реформы, с помощью которых демократы по-большевистски пытались что-то изменить в колхозном строе, как всегда в России, поспешно, непродуманно. Иллюзия быстрого замещения колхозов фермерскими хозяйствами в такой нестабильный и обвальный период быстро рассыпалась, а реконструирование самих колхозов свелось к очередному неудачному эксперименту да перемене вывески в названии.
Колхоз "Память Кирова" был одним из первых в Старомайнском районе преобразован в Ассоциацию под названием "Озерная". к 1999 году в "Озерной" - 5132 гектара земли, из которых 4125 - пашни. Ассоциация состояла из четырех малых предприятий: "Дубрава", "Надежда", "Ритм", "Сигнал". В каждом был свой директор, а во главе Ассоциации - Генеральный директор. Насколько эта модель хозяйствования эффективна, покажет время, а пока за бодрыми, хвалебными отчетами размноженного руководства наблюдалось, как ускоренно в Ассоциации переводилось животноводство, как развалили налаженный ранее производственный процесс.
Не удивлюсь, что у селян возможна ностальгия по социализму, ибо именно селяне в короткий срок потеряли многое из того, что с большим трудом приобреталось.
Ныне Отечество за счет распродажи нефти и газа еще не ощущает развала сельского хозяйства, но что будет завтра, послезавтра, если уже сегодня селяне не верят никому, а больше надеются на себя, на своё подсобное хозяйство, и в будущем идеологам власти будет трудно поднять разуверившегося сельского жителя на очередной надуманный эксперимент.
Из книги «Взгляд в прошлое.» Ю. Мордвинов
<>